Черепаший галоп или Титановые звезды маршала Каман - Страница 4

Примечание: По этой же причине 21 февраля 1969 года взорвалась первая из четырех "Н-1". Задержка в дате запуска связана с потерей времени на реорганизацию отрасли и с проектированием новой ракеты и разработкой новых двигателей.

Вторая попытка, месяц спустя, закончилась еще большей неприятностью. Двигатель отрубился прямо на старте, ракета провалилась в отверстие газоотводного лотка и взорвалась внизу. Подброшенная взрывом бетонная плита упала в 20 метрах за командным бункером.

Примечание: Описана реальная катастрофа при одном из запусков. В принципе, две аварии подряд по реальным показателям кузнецовских движков маловероятны, однако "авторский произвол"©

Стало ясно, что двигатели "НК" не соответствуют требованиям по надежности. Челомей опять прошелся по коридорам с папочкой, однако Каманин предпочел серьезно поговорить с двигателистами и Глушко. В результате было принято решение пересмотреть требования к двигателям по надежности и, соответственно, их конструкцию. Требования к ресурсу устанавливались невиданные - 600 секунд непрерывной работы. Каждый серийный двигатель после изготовления должен был отработать на стенде 240 секунд и только после переборки и диагностики мог был отправлен заказчику. Новые двигатели получили новые имена - НК-33 и НК-433 соответственно. Двигатели были готовы почти одновременно - к марту 70-го. Первый же экземпляр тридцать третьего отработал тестовый прогон, был перебран, вновь поставлен на стенд… и отработал 862 секунды до разрушения. Четырехкамерный после подобной процедуры выдержал 723 секунды. Вплоть до декабря 93-го ни одной аварии РН по вине двигателей этого семейства не произошло. Видимо, лимит неудач был выбран.

Первый успешный старт "двадцать первой" (естественно, ее быстро переименовали в "очко") состоялся 29 апреля 1970 года. Второй и третий - в течение месяца. Опыт разработки стартовых комплексов позволил сократить цикл подготовки до недели.

К этому времени в конструкцию тяжелого варианта внесли дополнительные изменения - ускорители ставили парами с углом 60 градусов внутри пары - освободили место для навески в дальнейшем еще двух. Чуть ли не дивизия инженерных войск копалась на недостроенных стартах "Н-1" на Байконуре. Еще дивизия строила по 2 старта для легкого и среднего варианта.

Тем временем Челомей, так и не допущенный до "большой" лунной темы, брал реванш в других областях. После майского "гола престижа" "Луны-16" Бабакин и Лавочкин разогнались не на шутку. Челомей обеспечивал вывод автоматов на отлетные траектории и присматривался к геостационару. В 69 году были запущены 12 "протонов" - 2 к Марсу, 4 - к Луне, 3 - с безликими "Космосами", которым вместо номеров вполне можно было бы навесить погоны, и 2 - с "Космосами" "постфактум" - добрая советская традиция маскировать неудачные запуски за завесой секретности. Еще одна ракета взорвалась на участке выведения.

Спускаемые аппараты "Марсов" достигли поверхности, но "Марс-2" замолчал сразу, а "Марс-3" за 20 секунд активной работы успел передать несколько строк панорамы, разобрать что-либо на которых, впрочем, было нереально.

А на Луне за успехом "Луны-16" последовал еще один успех. В ноябре того же года "Луна-17" доставила на поверхность самоходную лабораторию - "Луноход". Восьмиколесная кастрюлька ползала по поверхности, транслировала лунные пейзажи и данные о свойствах лунного грунта, магнитного поля и так далее. Машинка отработала почти год и очень нравилась детям и членам Политбюро. И даже авария "Луны-18" не испортила им предновогоднего настроения. А вот Каманину ситуация нравилась не очень. На 12 запусков - всего 4 ("Луна-16, "Луноход" и два военных "Космоса") безусловных успеха. Еще два успеха условных ("Марс-3" и третий вояка). Т.е. процентов сорок. И минимум в половине случаев подводила электроника. Наука - ладно, а ну война?

После совещаний с Устиновым электронщики были отданы Каманину на растерзание. Военная приемка мало того, что зверствовала, так еще и вводила в КБ и на производстве свои армейские порядки. Разработка, производство и контроль качества регламентировались так, что устав гарнизонной и караульной службы казался милой сказочкой для детского чтения. Взращенные на "Понедельнике" "не просто программисты, а хорошие программисты", равно как и магистры-электронщики, плакали горючими слезами, материли "сапогов", пищали, но тащили. Советские микросхемы оставались самыми большими микросхемами в мире но, по крайней мере, перестали выходить из строя, когда им заблагорассудится. Более того, не столь возвышенные рода и виды вооруженных сил решили, что пусть у них труба пониже и дым пожиже - но сами они ничуть не хуже. И приняли тот же стандарт. От такого огорчения у некоторых магистров на ушах начала проклевываться шерсть, но основная масса сдюжила. Переломным моментом оказался 71 год. Когда из четверки "Марсов" отработал программу только "Марс-5", передавший с орбиты снимки марсианской поверхности, а остальные либо промазали, либо сдохли, в Воронеже устроили генеральную репетицию очередного 37 года. Посадили только одного (помимо раздолбайства раскопали нецелевое использование средств), но количество высокопоставленных пенсионеров резко возросло.

Впрочем, у Челомея была своя поляна. Освобожденный от участия в создании тяжелой РН и имея приемлемый по грузоподъемности "Протон", он бросил все силы КБ на создание орбитальной станции "Алмаз". На долговременной станции предполагалось отрабатывать системы космической разведки, целеуказания и оружия "Космос-Космос" и "Космос-Земля". Запуск планировался на конец 69 года, но возникли существенные трудности.